с каждым разом получается все лучше.
с каждым кастингом, с каждым отказом. с каждой полученной ролью, с каждым сценарием, хронометражом. с каждым шагом. и пусть я еще только в начале пути, свое появление на экране могу пересчитать по пальцам (технически, пока даже одной руки, ведь грядущий сериал, где я по-настоящему в главной роли, выйдет в свет лишь в будущем году), но я уверенно иду вперед.
с каждым разом оказываться в толпе незнакомых или малознакомых людей становится чуть проще, вздрагивать от щелчков камеры, от слепящих вспышек удается чуть реже, а улыбка все дольше держится естественной, и скулы не сводит уже через двадцать минут.

на эту новогоднюю вечеринку premier я отчаянно опаздывал. плечом зажимал телефон у уха и клятвенно обещал лене, что вот-прям-щас выезжаю, хотя был уверен, что она лишь закатила глаза и не поверила ни одному оправданию, а сам в этот момент носился по квартире, чтобы собрать себя, собрать собаку и не столкнуться ненароком с такой же опаздывающей на электричку машей. моя соседка и по совместительству давняя подруга намеревалась вместе с моей собакой на все выходные укатить к своей подруге, чтобы устроить какой-то «девичий совет» и перемыть кости бывшему той девчонки, посмевшему ее безжалостно бросить. не то что бы я грубо забил на эту историю, но в череде собственных забот и проблем, уже подзабыл подробности. в конце концов, я вручил маше шоппер, наполненный багажом из еды и игрушек миры, она в ответ застегнула мне пропущенную пуговицу на рубашке, а потом забрала поводок и спешно убежала к лифту, на ходу прощаясь.

такси уже ждало меня у подъезда, и я понимал, что водитель наверняка задолбался, поэтому едва плюхнувшись на сидение, я со всей возможной (и невозможной) искренностью извинялся за ожидание, в тайне надеясь, что он компенсирует потерянное время в пути, доставляя меня к ресторану как можно быстрее. лена встретила меня прямо у входа, смерив укоризненным взглядом, но больше для вида – с настроением у нее все было прекрасно. не удивлюсь, если причина в том, что в баре было ее любимое игристое. но, даже несмотря на такой вариант, она оставалась профессионалом и ловко и четко раскидала мне план, тут же подталкивая к первому репортеру неподалеку, которая как раз отпустила какого-то актера, я не признал со спины кто именно. — добрый вечер, — тут же расплываюсь в любезной улыбке и знакомлюсь с дарьей, включаясь в интервью, которое составляют не супер новые вопросы. я на них уже отвечал и во время прямого эфира, и в других общениях с прессой, но покорно повторяю свою мысль, то отшучиваясь, то становясь серьезным, когда того требует момент. лена все это время стоит поблизости, то кивая кому-то в знак приветствия, то глядя в телефон. вскоре мы проходим дальше по ресторану, оказываясь в самой гуще событий и большой толпе людей.

с каждым разом становится лучше, но в первое мгновение все равно перехватывает дыхание, и кажется, что вот-вот подступит паническая атака. впрочем, сегодня на нее нет времени. я буквально «иду по кругу», приветствуя и знакомых ранее людей, и совершенно новых, ведя самые типичные светские беседы или же наоборот, облегченно выдыхаю, когда можно поговорить по-простому с кем-то понятным. — вера! — восклицаю искренне коллеге, как по агентству, так и по призванию, и заключаю в объятия, конечно же, отвешивая комплимент. мы поговорим совсем немного по пути к бару, где она закажет себе коктейль, а потом переместимся к фотозоне, которая мне понравилась с первого взгляда и на фоне которой обязательно надо сделать фото.

я снова пробираюсь к бару, чтобы взять себе просто вишневый сок и промочить горло, уставшее перекрикивать гомон и музыку, как слышу знакомый голос, с нотками усмешки. понимаю, что этого было не избежать, но хотелось оттянуть как можно дольше. сдерживаю тяжелый выдох и оборачиваюсь. — о, рузиль. здорова, — улыбаюсь так же, как и всем остальным, обхватывая чужую горячую ладонь, пожимая. — как жизнь? — мне ведь так на нее, эту твою жизнь, не наплевать. единственное, что меня интересует и касается тебя — мне не доступно. однако местоположение и ситуация обязывает к этому диалогу, а чигвинцева словно чувствует наше приближение друг к другу, как появляется из ниоткуда, предупредительно глядя на обоих. она знает почти все. она знает, что я бы сейчас с удовольствием оттеснил тебя со своего пути и оказался бы на другом конце ресторана, впредь не сталкиваясь до конца вечера. но нельзя. — лен, все окей, — успокаиваю девушку. не хочу доставлять ей головную боль сегодня, пусть отдохнет. — пошли, возьмем тебе вина или что-нибудь этакое? — я уже даже делаю шаг в нужном направлении, как она командует нами, заставляя засветиться на снимках вместе. — нуу, нет. давай я лучше с тобой сфоткаюсь, а этот сам по себе. он же у нас самодостаточный, — усмехаюсь, бросая взгляд на тебя. говорю не со злобой, а в шутку, но явно издевательскую. тем более, когда ты вот, в пол шаге от меня и все слышишь. честное слово, если бы ей хватило решимости, то я бы получил что-то типа подзатыльника, шутливого такого, но не самого приятного — рука у нее тяжелая. — лен, ну бред. не все же актеры одного проекта вместе стоят. костя и влад не в счет, — быстро добавляю последнюю фразу, завидев в фотозоне коноплева с плотниковым. но она неумолима.

мне-то не сложно встать рядом с тобой, это не вынуждает никак взаимодействовать, ни слов, ни мыслей. но вот не хочется. имею на это право вообще-то. из задумчивости выдергивает голос фотографа, который будто уже успел бахнуть что-то в баре для легкости работы и пытается расшевелить людей. он просит поживее, предлагает сделать лучший кадр вечера и переплюнуть всех остальных гостей, подначивает, говоря о том, как разлетятся эти фото по всему интернету. я перевожу взгляд на все ту же лену, которая жестикулирует, подгоняя, потом на тебя, лишь сейчас под ярким светом замечая, как периодически плывет твой взгляд и слишком подозрительно блестит. пьяный что ли уже? внутренне усмехаюсь, а потом меня осеняет абсолютно безумная идея. — лучший кадр говорите? ну, давайте, — широко ухмыляюсь и резко подхватываю тебя на руки. — так сойдет? — стоящие рядом люди смеются, аплодируют, а я лишь вновь ухмыляюсь, наверное, даже не представляя, как сильно тебя это злит. у нас разница в росте сантиметров десять, но ты всегда казался на моем фоне меньше. на площадке много шуток было и об этом, и о том, что ты и в жизни школьник. догадываюсь, как тебе «смешно» было от этого парада искрометного юмора, но я не мог не воспользоваться этим и сам.

и тут-то я убеждаюсь в своей правоте, чуть морщась от исходящего от тебя запаха алкоголя. решил оттянуться по-взрослому? — чуть было не сорвалось с языка, но я сдержался, уже отпуская тебя на все четыре стороны и привлекая чигвинцеву ради фото без твоего приевшегося лица. вскоре я все-таки добираюсь до этого чертового бара и жадно пью, утоляя жажду. прошу бармена повторить и, обернувшись, снова замечаю тебя. — я бы на твоем месте так не налегал на выпивку, — но мне же так плевать, если ты начнешь исполнять что-нибудь, потеряв контроль. просто думалось, что ты более осторожен и внимателен к тому, как ведешь себя и что говоришь, тем более на фоне возросшей популярности. — полезешь еще на стойку танцевать, а бедному бармену придется тебя успокаивать, — мне совсем не плевать на последствия, которые как минимум огорчат нашего агента. — может, тебе уже хватит?

большое количество людей все так же немного нервирует и пугает, но мне удается задвинуть страхи подальше, полностью погружаясь в водоворот знакомств, разговоров, интервью и вспышек камер. становится гораздо легче, когда рядом оказываются не просто люди, которых знаю понаслышке, которых знаю потому, что они круче меня, и я пока только стремлюсь их высот  и мастерства достигнуть с годами, а действительно знакомые и друзья. я очень рад видеть катю кабак, с которой не пересекался с той вечеринки в честь дня ее рождения, от того было приятно обменяться новостями и поздравлениями в честь происходящий событий, премьер и кастингов, и, конечно, же наступающего нового года. приятно делиться планами на свой ближайший отпуск, особенно когда ребята поддерживают и делятся своим опытом катания на сноуборде. да, мне действительно важно услышать их, поскольку это будет мой первый раз, и я волнуюсь, как все пройдет. их настрой заряжает, их поддержка воодушевляет, и вскоре тревоги сменяются просто весельем и беззаботностью.

особенно, когда вскоре начинаем своей группой, почти как казанские пацаны, в «шкуру» которых я влезал на съемках, в кругу лихо отплясывать под «черный бумер» и множество других вайбовых и классных песен. я буквально растворяюсь в этом моменте и напрочь забываю и про журналистов, и про тебя, и про все проблемы. в этом моменте мне хорошо и легко, совершенно не хочется отпускать эти ощущения и ту беззаботность, которая пропитывает сознание и тело. мы смеемся, орем текст во все горло и наслаждаемся праздником. а я ведь даже не думал, что так можно, едва ли давал какой-то позитивный шанс этому мероприятию, считая исключительно работой. но нет, все кажется таким дружелюбным и простым, теперь будто бы напускной официоз растворяется, а я потихоньку качаюсь в такт более спокойной песне и двигаюсь ближе к бару.

как оказалось, еще и ближе к тебе.
за прошедшие полчаса? час? мне неосознанно и не нарочно удавалось успешно не пересекаться и никак не контактировать с тобой, жаль, что это не продлилось долго и вот, мы снова тут. ты снова в поле моей видимости и игнорировать этот факт уже не могу; слова с губ срываются раньше, чем их обдумаю. а ты… ты предсказуем, отвечаешь дерзко, а мои брови приподнимаются удивленно. не то чтобы я не ожидал подобной реакции, но наигрываю замешательство, сразу после растягивая губы в ухмылке и самой широкой и лучшей своей улыбке. однако внутри что-то цепляется за сказанное, какой-то сигнал ловит мозг, будто даже обрабатывает, но никак не выдает, что же тут не так. в чем подвох? — не буду жалеть о своем поведении, и страдать утром похмельем? да, определенно мне повезло больше, — простая констатация факта, просто мне, в сущности, наплевать на то, как сильно завтра у тебя будет болеть голова от выпитого. я взгляд опускаю на бокал с ярким содержимым: да, определенно болеть. а ты бокал этот хватаешь, подносишь к губам, разыгрывая театр одного актера и вау, специально для меня? какая честь. я показательное выступление наблюдаю отрешенно, даже когда морщишься, явно не в восторге от вкуса. — еще бы я стал таким заниматься. хоть стриптиз танцуй, мне-то что? — нет, я не подкидываю тебе идеи, да и в принципе сомневаюсь, что тебе на подобное хватит смелости, даже если напьешься сильнее. — просто лену жалко. и ты бы ее пожалел, она и так, как на иголках весь вечер. — тут у меня логичный вопрос возникает, зачем она допускает наши встречи, зная так много? почему не организовала сюда приглашение для того же леона? или андрея? льва? или вообще лизу. с первым, кажется, у тебя вообще отличный контакт образовался, хотя для меня и несколько удивительный. надо будет как-нибудь спросить у нее между делом.

по-моему, от наших стычек страдает больше всего именно чигвинцева, и этот факт меня конкретно так напрягает. не должна она быть в зоне поражения моего увлечения понравившейся девушкой и твоего недовольства этим факт и, конечно же, вмешательства с желанием все мне разрушить до основания. ты же реагировать адекватно не умеешь и лезешь в принципе, словно права на азизу имеешь. теперь имеешь, — услужливо напоминает внутренний голос. я чуть веду плечами от неприятных ощущений, что растекаются под кожей, стоит вспомнить тот момент, когда узнаю о вашей помолвке. тогда, когда мы впервые встретились у входа на площадку, она еще не была твоей невестой, тогда она была просто девушка, а значит, препятствий было гораздо меньше. теперь же, ты капитально наставил мне палок в колеса. это надо решать.

твой голос врывается в сознание, и я спешу мысли об азизе пока свернуть в уголке. облокачиваюсь на стойку поудобнее и нарочито демонстрирую крайнюю степень заинтересованности разговором с тобой, пока начинаешь лыбиться во всю. — ты не знал, что я профессионал и умею следовать указаниям фотографа креативно? — задаю уточняющий вопрос и зеркалю эту улыбку, кажущуюся почти безумной. — действительно, откуда тебе вообще что-то обо мне знать? — ты обо мне знаешь лишь то, что я твой коллега, вынужденный на таких мероприятиях, ведь больше никаких допсъемок не будет, а второй сезон… даже когда он будет, что будет с нами не знает никто. ты обо мне знаешь лишь то, что я твой соперник. да, именно так, несмотря ни на что, мне все еще нравится азиза, и я не буду упускать шанс, напомнить ей об этом при любой встрече или взаимодействии. а такие еще будут, я не сомневаюсь, я очень для того постараюсь, на полную мощность включая свое обаяние. — я мог бы, конечно, и тебе пару уроков дать, — говорю как будто нараспев, а взгляд снов падает на твой напиток, и вот уже рука сама как-то тянется к бокалу. я делаю несколько глотков, словно смакуя вкус. — мог бы, — продолжаю в том же духе, — но сомневаюсь, что у тебя хватит способностей. — возвращаю коктейль на место и почти похоже на тебя морщусь. — все-таки хорошо, что я выбрал сок. коктейли тут делают хреновые, — произношу это, понижая голос, наклоняясь ближе к тебе, словно мы два заговорщика, замышляем какую-то шалость. интересно, как это выглядит со стороны? похожи ли мы, с этими любезностями и улыбками фальшивыми, на обычных доброжелательных коллег? вряд ли.

я тебя уж видел нетрезвым. тогда, между съемочными днями был небольшой перерыв, у кого-то день рождения, и андрей николаевич решил закатить вечеринку. скромную, конечно, но для подзаебавшихся киношников и охреневающих молодых актеров это было необходимо как глоток кристально чистого воздуха. под ночь все капитально расслабились и набрались, я потягивал колу и наблюдал за происходящим, перекидываясь ничего не значащими разговорами то с одними, то с другими, пока в какой-то момент не прибился к группе, где был и ты. кажется, ты пил пиво, а кто-то шутил, что это за весь вечер всего вторая бутылка. не то что бы мне было интересно, но слегка удивительно, почти не похоже на правду. однако говорил ты ровно и вел себя сдержано, просто чуть более спокойно, да шутил громче обычного. однако сегодня для меня открылись новые грани личности рузиля минекаева. за этим гораздо интереснее наблюдать.

ты смеешься и улыбаешься сегодня в моей компании больше обычного. примерно раз в тысячу. и, честно сказать, это пугает; это ненормально даже, странно и диковато. все разговоры, что у нас были, либо сухо профессиональные — перед общими сценами, пока проговаривали свой текст и уточняли детали, либо саркастичные и ядовитые. причем я даже не берусь судить, от кого этих яда и сарказма исходило больше, но ставлю на тебя. что произошло, а? какая муха тебя покусала или что, черт возьми, местный бармен подмешивает в коктейли? вроде бы приличное место и мероприятие, но… может, я чего-то не знаю? — ничего против мужского стриптиза не имею, но у тебя же смотреть нечего, — поддеваю беззлобно, с отсылкой на один из съемочных дней, когда леон позвал нас с мирой в ваш вагончик, а ты собирался переодеться для следующей сцены, но внезапно нагрянула лена. да еще и с камерой. мы все прекрасно помним, как ты смущено прикрывался этой несчастной рубашкой и пытался сдержать явное негодование за неловкой улыбкой. — решил не давать журналистам лишний рубль на хлеб заработать эксклюзивным материалом? ну, правильно, конечно, — уверен, толпы твоих фанаток отдали бы многое, чтобы увидеть нечто подобное. однако ты действительно пока себя контролируешь. — ты, безусловно, знаешь о контроле все, — не ухмыльнуться было бы выше моих сил, но внутри что-то царапает, подкидывая различные сцены, когда это при мне проявлялось. в частности те, где я как-либо пересекался с азизой или писал ей в директ. — в чей огород кидаешь камень? — я удивлен почти искренне. и так же искренне не могу однозначно предположить, о ком идет речь. про меня в твоих глазах уже давно все ясно, но вдруг появились какие-то новые детали?

перемены в воздухе и тебе особенно не уловил бы только идиот. я таковым себя никогда не считал, поэтому насторожился, но без труда догадался, кому ты с таким воодушевленным видом строчишь сообщения. уж явно не леону, чтобы поделиться тем, какая классная вечеринка. внутри потихоньку закипает раздражение, но я прилагаю над собой усилия, чтобы никак это не выдать, руки в кулаки, чтобы не сжать. ты не должен видеть, что меня сцена как-то задела. напротив, я с максимально скучающим видом смотрю по сторонам, покачивая головой в такт музыке, а потом и вовсе машу рукой кому-то из новых знакомых, пока ты не прекратишь свое глупое занятие — бесить меня тем фактом, что ты можешь ей вот так запросто написать и получить ответ. особенно такой, какой я бы сам хотел.

я успеваю почти полностью успокоиться, когда продолжаешь этот захватывающий перфоманс под названием дружеская беседа. — я вообще со всех сторон хорош, — просто пожимаю плечами, какой-то яркий акцент делая уже на фокусе с твоим коктейлем. я, безусловно, тебя удивил своей выходкой, но ты актер совсем не посредственный, и ловко отыгрываешь нужную реакцию. думаю, твой мастер бы оценил. — а что, законом запрещено к тебе приближаться и разговаривать? — вопросом на вопрос отвечаю и наблюдаю за этими нелепыми хлопками по плечу. нет, беру свои слова про мастера все-таки назад. но все это неважно, когда ты выдаешь финалочку, а я не могу сдержаться и заливисто смеюсь. видел бы ты себя со стороны, а еще лучше — слышал. приходится приложить усилия, чтобы успокоиться, но широкая улыбка так и не сходит с губ. — твоя зацикленность на женитьбе не выглядит здоровой, рузиль, — как и то, насколько меня задели эти слова — совсем не здоровая тема, приправленная оттенками зависти.

на счастье (правда, чье?), из ниоткуда появляется вера и что-то частит про помощь, хотя сквозь шум и музыку я ничего не успеваю понять и расслышать, но послушно иду следом, так ничем с тобой разговор не закончив. и оставив нагревшийся в бокале сок на стойке.

чуть позже я вновь примкну к ребятам из агентства, погружаясь в музыку, а, еще никак не оглядываясь по сторонам в поисках тебя. вообще стараюсь отбросить подальше этот странный разговор и осадок после него. быть может, ты уже свалил отсюда, и я знаю, куда именно. я знаю, что не должен и не хочу об этом думать, но мысли в голову лезут сами, так же нагло, как ты порой. из этого порочного круга меня выдернет лена, которую замечу в стороне от главного зала, нервно расхаживающую взад-вперед, прижимая к уху телефон. подхожу к ней как раз тогда, когда разговор закончится, и негромко интересуюсь, что стряслось? потому что что-то определенно не так, ведь еще недавно она спокойно попивала шампанское, стоя со светой. ситуация путаная, мне непонятная, но я как могу, успокаиваю девушку. предлагаю вызвать ей такси, и ехать куда требуется, а все мы никуда не денемся. все-таки уже давно взрослые и адекватные люди. если бы я только знал, как в тот момент смешил вселенную.

ты явно не собираешься танцевать стриптиз, но вполне достаточного и того, как языком мелешь перед камерами без разбора, а после пошатываешься у стенки, стеклянным взглядом шаря бесцельно по сторонам. спорю, ты уже едва ли соображаешь, где находишься и кто вокруг. и мне бы должно быть все равно на это, вообще плевать, не моя головная боль. ты же взрослый адекватный человек, должен сам следить за нормой и состоянием. но явно не в этот раз, когда пропиваешь, буквально, и самоконтроль, и инстинкт самосохранения, всегда такой сдержанный и правильный, теперь похож на потерянного в толпе ребенка. и, блять, похоже я сыграю роль того самого взрослого-спасителя.

это никак не входило в мои планы, это мне просто нахер не нужно вообще! но чувство ответственности, излишне гипертрофированное, толкает вперед, к тебе, пока ничего не случилось. а ты совсем не реагируешь, когда подхожу и беру за локоть, добавляя точку опоры, хотя в любое другое время активно возмущался бы. — тебе пора воздухом подышать, — не предлагаю, а утверждаю, но просчитываюсь, не догадываясь, что от морозного воздуха тебя развезет еще сильнее.

сказал бы мне кто-то днями раньше, что сегодняшним вечером мы с тобой так много времени проведем за беседой — я бы ни за что не поверил. сказал бы мне кто-то, что (наигранным) оценивающим взглядом по тебе скользну снизу вверх, прикидывая, как ответить на вполне логичное замечание, где ты меня подловил — я бы ни за что не поверил. это что-то из разряда немыслимого, невозможного и дикого. но вот мы здесь. — ну… ты на любителя. кому-то и такое нравится. не мне судить вкусы людей, — пожимаю плечами. похоже это на антикомплимент или откровенную издевку? уверен, что тебя подобным не проймешь, да и вовсе мое замечание оставишь без должного внимания. — или их отсутствие. — тут бы стоило прикусить язык, потому что это было не столько лишнее, что по отношению к тебе грязно, а сколько по тому, что все-таки это именно твоей невестой считается азиза, а про нее — про отсутствие вкуса — я бы никогда и ни за что не высказался столь грубо. она-то прекрасна, а вот почему ее заинтересовал ты… большой вопрос. почему ты, а не я?

да, ты ее знаешь так давно, как мне и не снилось. ты рядом был с ней тогда, когда я даже представить не мог, что где-то ходит по земле такая классная девчонка, при мысли о которой у меня будет перехватывать дыхание и биться быстрее сердце. она абсолютно прекрасна, как внешне, так и внутренне, на что с горечью невозможно не сказать в очередной раз — тебе охренеть как повезло, рузиль. и за это ты меня подбешиваешь перманентно и, вероятно, навечно.

мысли о девушке, которая не стала до сих пор моей, по неведомой и абсурдной причине (а помолвка именно так и называется в данном случае) загоняют меня в тоску. желание веселиться улетучивается с невероятной скоростью, и лишь люди, которые окружают меня разговорами и вниманием, спасают от трусливых мыслей уехать отсюда подальше, чтобы не видеть тебя и не вспоминать, как улыбался по-дурацки в телефон, читая ее сообщения. упрямство и не желание признавать, что ты как-либо продолжаешь побеждать, гонят меня вперед, а мысли все дурные — прочь. я не буду тем, кто сдается, я не буду тем, кто остается в стороне, принимая поражение. мы еще повоюем за нее, но не здесь и не сейчас.

постепенно меня отпускает, постепенно в голове мысли сменяются легкостью и битами музыки, под которую я позволяю себе просто тусоваться с друзьями и знакомыми, практически о твоем существовании забывая, пока не наступит тот опасный момент, когда приходится вмешаться. мне это не нужно, спасибо мне никто за это не скажет (тем более и особенно ты), но я хорошо помню, кто мы такие и какое пристальное внимание к себе приковываем, взлетев в этом завершающем сезоне до небес с популярностью сериала. чисто по-человечески, чисто как коллега я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. я бы не хотел, что бы у любого из нас были такие проблемы, поэтому вмешиваюсь, поэтому лезу туда, куда не просят, о чем ты не забудешь мне напомнить. — опять я, — согласно киваю, убеждаясь, что не ошибся в степени твоего алкогольного отлета. рузиль, твою мать, где твои мозги? смотрю укоризненно, но понимаю, что в этом смысла сейчас нет, все равно не поймешь, не осознаешь. даже ответить ничего не сможешь, поэтому просто не обращаю внимания на сопротивление, очень вялое к тому же, и веду к выходу.

о последующих действиях не думаю, о том, как в чувства конкретно тебя привести, тоже, потому что у всех это индивидуально, но начинаю с банального свежего воздуха. мне кажется это хорошей идеей, здравой. даже одеться тебя заставляю, чтобы не вестись на обманчиво мягкую погоду сегодня, пока сам отхожу, чтобы ответить на звонок от маши. я просил ее позвонить, когда доберется до места, но она так и не вышла на связь в течение всего вечера, а я периодически писал сообщения, беспокоясь, все ли хорошо. она меня успокоила, сказав, что просто телефон сдох, а она не заметила и в суматохе встречи совсем потерялась во времени. я с облегчением выдохнул, потому что хоть и старался мыслить здраво и не разводить попусту панику, но все-таки волновался. однако следом мне приходится резко перебить отчет подруги о том, что ее встретили, и мира купается во внимании, потому что краем глаза замечаю, как вокруг тебя появляются журналисты. выругавшись сквозь зубы, спешу к вам, максимально тактично оттесняя их, и закрывая тебя собой. — тебя вообще ни на минуту оставить нельзя, — выдыхаю раздраженно, пока не слишком нежно выпихиваю из дверей на улицу.

— зачем? за тем, что ты напился и, кажется, забыл, где находишься, — щелкаю перед лицом пальцами в надежде поймать и сфокусировать твой взгляд, но выходит как-то совсем наоборот. тебя гравитация тянет к земле, ноги заплетаются, а я в последний момент под локоть подхватываю, да толкаю к ближайшей стене, прижимая. — все, нагулялся. пора домой, — достаю из кармана телефон, чтобы вызвать такси. — какой у тебя адрес? — пока ищу приложение с такси, жду ответ на свой вопрос, но слышу лишь тишину, а когда отрываю взгляд от экрана, то вижу, как ты совсем теряешь связь с реальностью и клюешь носом. — эй, рузиль! — трясу за плечо, но все, чего добиваюсь — невнятного мычания и как болтается твоя голова. — блять, не вздумай отключиться. куда тебя отвезти? слышишь меня? — конечно же, не слышишь, а вот я начинаю злиться. и делай после такого добрые дела! теперь только проблему, кажется, себе наживаю. некоторое время еще пытаюсь тряхнуть тебя, в чувства привезти, но в итоге приходится лишь поудобнее перехватить и прислонить к несчастной стене, пока ищу в контактах лену.

уж она-то должна знать, где ты живешь. потому что, судя по историям в инсте, она частенько у вас бывает. только мне везет, как утопленнику, и ее телефон оказывается выключенным (меня что, сегодня все девушки игнорировать будут?). кто еще может дать ответ? логично было бы обратиться к азизе, в конце концов, она твоя невеста и уж наверняка переживает дома, но… но внутри меня будто мощный блок включается, и все противится тому, чтобы наша с ней беседа шла о тебе. это бессмысленно и глупо, но я не могу набрать ее номер, не могу услышать на том конце нежный голос и говорить о том, что ты напился и не можешь связать двух слов. не могу! не хочу. не буду. но вот куда тогда тебя отправить?

— блять, почему с тобой одни проблемы, — вопрос риторический, почти к небесам обращенный, а ты его даже не услышишь. тру лоб тыльной стороной ладони, но подходящий вариант так и не приходит на ум, а стоять на холоде дольше уже не доставляет удовольствия. под не застегнутую куртку пробирается мороз, и я плюю на все, просто заказываю машину на свой адрес, а там… там разберемся по ходу. быть может, ты придешь в себя, начнешь соображать, и я вызову новое такси. пока же приложение выдает ожидание десять минут, после чего я убираю телефон и не без труда застегиваю сначала себе куртку, а чуть подумав, и тебе (только попробуй после такого как-либо на меня огрызаться и бочку катить. я тебе, считай, жизнь спасаю и здоровье накануне нового года!). тут же на земле замечаю шапку, что, вероятно, выпала из твоих рук. блять… закатываю глаза, тяжело выдыхаю, но наклоняюсь за ней, водружая на голову владельцу. все, кажется, на сегодня я на год вперед перевыполнил план добрых дел.

ага, как же, нормально ему. расслабляется, вы посмотрите! множество саркастичных и едких замечаний проносятся в голове с театральными интонациями, но вслух высказывать их смысла нет. ты все равно не поймешь, не выкупишь, не отреагируешь должным образом. ты в алкогольном тумане плаваешь уже прочно, а хватанув свежий воздух — почти улетаешь в аут. я же совсем не предполагал, чем для меня такое решение обернется, по себе судил, да прошлому опыту с другими людьми. ты, как всегда, рузиль, выделяешься из всех. стекаешь буквально в сугроб, но к счастью, я успеваю удержать, спасти от позорного падения на снег. хотя, кажется, что падать уже сегодня тебе некуда. наотдыхался, расслабился, натрепался перед камерами — ну, звезда просто!

я ворчать перестать не могу, внутри все кипит от негодования. от злости на самого себя, что мне так не насрать на то, что с тобой будет; что перед леной неудобно, ведь я ее спровадил, почти слово дал, что все окей будет, мы не подведем. и как после такого было отвернуться просто? своими делами заниматься и наслаждаться вечером с хорошими людьми, когда ты, только выстреливший в инфополе, гасишь себя банальной выходкой. никому не надо, чтобы завтра по медиа разлетелись твои видосы, из которых прозорливые фанаты раскрутят еще больше историй. и даже если через неделю случится очередная вечеринка с множеством дверей, о которой будут говорить все, кому не лень, про рузиля минекаева забывая так же быстро, как узнали, тебе самому это останется худшим напоминанием и опытом. зачем? зачем подставлять тебя так? несмотря ни на что, мы коллеги, мы много времени на площадке проводили, в одной большой компании крутились и как таковыми конкурентами стали только в борьбе за сердце азизы (которую ты еще не выиграл окончательно и бесповоротно, кстати говоря). мне нет смысла злорадствовать в твой адрес по таким пустякам.

а вот предъявить тебе потом — придется. за время потерянное, и настроение от праздника подпорченное. я ведь даже не попрощался ни с кем, а кому-то обещал еще поговорить о различных вещах, да назначить встречи после праздников, но все это так и осталось пустыми словами, потому что, прежде всего я думал не о себе, когда тебя к выходу тащил, позабыв и о ребятах, с которыми перед этим говорил и танцевал, и обо всем на свете. ты мне должен будешь за то, как много проблем собой принес (и, быть может, за поездку ими не ограничишься; я ведь не знаю, как ты себя под сильным градусом ведешь? буйный или наоборот апатичный?), как внимание целиком перетягиваешь. и за то, что рейтинг мне в такси уронишь, вероятно. по крайней мере, красноречивый взгляд таксиста говорит о том, что везти пьяное тело без признаков жизни ему совсем не улыбается. он даже настороженно спрашивает, не попортишь ли ты салон, на что я по-глупому честно тяну, — надеюсь, что нет. ведь я не уверен, блять, ни в чем уже. особенно в своей затее ехать ко мне. периодически я пытаюсь тебя тормошить, локтем в бок пихаю, но кроме размеренного дыхания, никаких звуков больше не исходит, и я сам тяжело вздохнув, разваливаюсь по сиденью, уперевшись локтем в стекло и подперев голову.

мысли блуждают лениво, потому что, оказывается, я довольно сильно устал. особенно от музыки и общего галдежа, пытающегося перекричать ее. приятный полумрак салона и спокойная музыка действуют потрясающим успокоительным. я чувствую, как тело расслабляется, а глаза понемногу начинают слипаться, несмотря на то, что утром был отоспавшимся и бодрым. на волне этого я почти забываюсь, что еду не один и не сразу реагирую на копошение сбоку. внезапно ты приходишь в себя, хотя сразу становится понятно, что это слишком громко сказано. растерянный и все такой же плывущий взгляд, так себе координация движений и, черт, опять эта глупая улыбка, будто бы ты рад меня видеть совершенно искренне. — куда тебя отвезти? — задаю вопрос, что на повестке вечера до сих пор висит, но ответа на него так и не получаю, даже потребовать не успеваю, потому что ты, пришедший в движение, не перестаешь удивлять, трепыхаясь, в итоге оказываешься на моем плече, уронив руку поверх моих.

— пиздец, — заключаю абсолютно растеряно и тоскливо. ловлю в зеркале взгляд таксиста, настороженный такой,  и пытаюсь пошутить. — друг давно не отдыхал, все в работе, в работе. перепил немного вот, — будто бы это было оправданием весомым, да хоть каким любым! но мужик внезапно ведется, расслабляется, заверяя, что «да, было такое». у всех было, честно говоря, уж мне ли не знать, оглядываясь на годы минувшие. как говорится, чья бы корова мычала. но явно не сегодня, когда во мне только сок, один глоток твоего отвратительного коктейля, и совершенно здравый ум вместе с чувством самосохранения. и именно поэтому руку перемещаю в сторону, чтобы никаких ни у кого неоднозначных ассоциаций не возникало, раз уж столкнуть тебя с плеча не представляется возможным, сколько им не дергая — я слышу только абсолютно умиротворенное сопение в районе уха.

я догадывался, что самый пиздец будет после, когда в конечной точке остановимся, а ты все так же дрыхнешь. — рузиль, блять, подъем, — трясу ощутимо, беспардонно, но едва ли добиваюсь реакции. подумываю влепить пощечину, но откладываю столь заманчивую идею, встречаясь с мутными глазами взглядом. об адекватности и мышлении речи все еще не идет, но хотя бы вытащить тебя из машины получается чуть проще. я отпускаю такси, понимая, что нервничать будет водитель едва ли не больше моего, пока от тебя хоть что-то добиваться начну внятного, но совсем не рассчитываю, что стен удобных у подъезда нет (они столь грязные и страшные, что к ним ближе, чем на метр лучше не приближаться), лавочек тем более, а ты тряпичной куклой висишь на моих пусть и сильных, но не железных руках. — минекаев, я тебя ненавижу, — цежу сквозь зубы, безуспешно пытаясь перехватить поудобнее. до двери дотащить, лифт дождаться с короткой передышкой, не позволить на грязном его полу тебе распластаться, а потом еще и в квартиру затащить, сваливая прямо в прихожей на тумбу. — пиздец, — усталость вырастает до небес, а это еще даже не конечный пункт нашего пути. где тебя оставить? огромен соблазн бросить подушку прямо тут, вдоль стены, а дальше будь, как будет. но я ж не зверь какой! выдыхаю, раз-другой, избавляю и тебя, и себя от уличной одежды и обуви, чтобы транспортировать до единственного дивана в квартире, в комнате маши. крошечный, не раскладывающийся, декоративный, но лучше холодного пола. да и ты, надеюсь, не рассчитываешь на мою или ее кровать? не такой уж важный гость. зато подушку под голову пихаю и пледом пушистым накрываю сверху. цени! ну, когда протрезвеешь и восстанешь.